Социальная психология, как и другие науки, методологически связана с той или иной философией, гносеологией, а как гуманитарно-социальная наука – с тем или иным менталитетом, мировоззрением, идеологией общества и государства (подробнее см. также: Новое в науках о человеке…, 2015; Психологическое знание…, 2018; и др.). Если в советскую эпоху социально-психологическая наука могла быть только марксистской, основанной на теории исторического материализма, то в постсоветское время, когда государственная идеология конституционно отменена и признается «идеологическое многообразие», российская социальная психология также стала весьма многообразной, основанной на разных философских и религиозных воззрениях и даже иногда на неких иррациональных предположениях отдельных лиц. Задачей данной работы является напоминание о необходимости совершенствования методологии социальной психологии и ее принципов, что позволяет более адекватно и глубоко исследовать социально-психологические феномены в жизнедеятельности личности, группы и общества.
Б. Ф. Ломов писал о совокупности методологических принципов советской психологической науки следующее: «В процессе становления и развития советской психологии были сформулированы принципы детерминизма, отражения, развития, единства сознания и деятельности (часто он формулируется более широко – как принцип единства психики и деятельности), личностный принцип и др. Как было показано в данной книге, есть основания говорить также о принципе общения. Однако нередко эти принципы рассматриваются так, как если бы они были однопорядковыми… Между тем сферы действия перечисленных принципов не совпадают» (Ломов, 1984, с. 397).
Перестроечные процессы в стране вытеснили проблему упорядочивания методологических принципов отечественной психологии из сферы актуальных. Поэтому показательно, что до сих пор в диссертациях по психологии, в том числе по социальной психологии, обнаруживается явная эклектика при описании методологии проведенных исследований. Как в советское время, упоминаются принципы детерминизма, единства сознания и деятельности, развития и рядом какие-нибудь конкретные зарубежные (чаще) и отечественные (реже) теории. Но, видимо, благодаря Б. Ф. Ломову, пожалуй, чаще всего называется системный подход, а также комплексный, последний – с упоминанием Б. Г. Ананьева (об этих подходах см.: Ломов, 1984; Методология комплексного человекознания…, 2008; и др.).
Б. Д. Парыгин понимал под методологией социальной психологии всю совокупность средств, необходимых для организации и проведения исследования, считая, что «теория выполняет методологические функции средства научного познания» (Парыгин, 2003, с. 58). В условиях нового государственно-общественного строя он размышлял о возможности свободного и независимого от политики и государственной идеологии развития гуманитарного образования и науки (естественно, включая социальную психологию), для чего необходима новая парадигма целей и средств. Целью должна стать не политика, а духовно-нравственные ценности, в свою очередь, средством должны стать именно политика и идеология, которые должны способствовать воцарению в стране духовности и нравственности (там же, с. 605–606).
Однако новая жизнь в российском капиталистическом обществе очень скоро показала, что при конституционном отсутствии идеологии де-юре она существует де-факто и как-то быстро оформилась прежде всего в культ денег, потребления и разрешенных пороков. А духовности и нравственности почему-то стало значительно меньше, чем не очень давно при социалистической идеологии и политике.
Многие, все еще по сути советские, рационалисты и идеалисты, привыкшие к простой и однозначной идеологии и морали, не могли понять хитросплетений и странной игры размножившихся партийных и групповых идеологий, которые порой рождались на основе именно исторически сложившихся в свое время коллективных менталитетов, представляющих некий сплав осознанных и неосознанных элементов (ценностей, установок, архетипов и др.). Постсоветский плюрализм и разнообразие привели меня к изобретению понятия полиментальность. Причем особенно убедительным стало появление партий и общественных движений, которые как раз и были более или менее осознанными воплощениями различных менталитетов. А предложенная мною типология менталитетов оказалась универсальной и подтверждалась на примерах стран ближнего и дальнего зарубежья. Поэтому и был предложен методологический принцип полиментальности общества (социума) (Семенов, 2007) и сформулирован следующий комплекс методологических принципов социальной психологии:
- системный трехаспектный подход к социальному объекту изучения (структурный, функциональный и динамический аспекты);
- стохастический (вероятностный) характер социально-психологических явлений;
- многофакторный характер детерминации социально-психологических явлений;
- принцип комплексного изучения социального объекта в единстве деятельности, сознания и ситуации его жизни;
- полиментальность общества (социума);
- принцип этического кодекса социального психолога (Семенов, 2007).
Остановимся на специфике методологического принципа полиментальности общества.
Любое общество (социум) – раньше, скорее, имплицитно, а ныне все более эксплицитно, тем более в связи с процессами глобализации (Журавлев и др., 2018; Психологические исследования глобальных процессов…, 2018; и др.) – характеризуется полиментальностью, т. е. одновременным наличием в нем разных исторически сложившихся типов менталитетов (Семенов, 2000). Типология менталитетов основывается на отобранных мною базовых философских концептах, образующих логический крест: Бог–идол по вертикали и индивид–коллектив (общество) по горизонтали.
«Бог» выступает как ключевой концепт, вокруг которого образуются религиозные менталитеты. В России это прежде всего православно-российский менталитет, которому уже более тысячи лет, а также динамично развивающийся исламский и другие традиционные и нетрадиционные конфессиональные менталитеты. Вокруг понятия «индивид» (личность, Я) складываются либерально-капиталистический и другие прозападные менталитеты, а вокруг понятия «коллектив» (общество, «мы») – коллективистско-социалистический и другие просоциальные менталитеты. Наконец, понятие «идол» (мамона, инстинкты) выражает древнюю криминально-клановую ментальность. Кроме того, на пересеченье вертикали и горизонтали этого логического креста располагается псевдоменталитет – мозаичное, эклектическое ментальное образование из элементов, осколков базовых менталитетов.
Каждому менталитету соответствует определенный ценностно-ментальный тип личности (например, художественную, метафорическую модель российских базовых менталитетов я увидел в образах братьев Карамазовых из одноименного романа Ф. М. Достоевского) (Семенов, 2000, 2007, 2015). Эмпирические исследования, проведенные мной совместно с сотрудниками, подтвердили одновременное существование этих менталитетов в российском обществе. Более того, исследования зарубежной реальности, художественной литературы и кинофильмов позволяют говорить об универсальности этой типологии. Таким образом, учет полиментальности современного социального мира вполне может являться методологическим принципом социальной психологии.
Социальные психологи, как и все люди, подвержены ценностно-ментальной зависимости (осознанной и неосознанной). По мнению Д. Майерса, «совершенно естественно и неизбежно, что предшествующие убеждения и ценности будут влиять на то, что думают и о чем пишут социальные психологи» (Майерс, 1997, с. 38). Е. С. Кузьмин отмечал, что «исходным пунктом исследования являются общие методологические установки, которые всегда имеют место у исследователя, независимо от того, сознает он их или нет» (Кузьмин, 1987, c. 15). Обратим также внимание на то, что кроме профессиональных «легитимных» российских психологов существуют и нелегитимные «самозванцы». Поэтому в нашей сфере деятельности могут быть обнаружены представители всех основных выделенных выше менталитетов. Так, еще работают некоторые психологи-патриархи советской эпохи, имеющие коллективистско-социалистический (просоциальный) менталитет, и их ученики. В процессе перестройки возникла и развивается христианская (православная) психология, представители которой ориентируются на религиозные ценности и нормы, воплощая православно-российский менталитет. С этим направлением ментально связаны психологи прежде всего в Института психологии РАН и РГПУ им. А. И. Герцена, разрабатывающие духовно-нравственные проблемы. Но, пожалуй, самой многочисленной группой, особенно среди молодых психологов, в настоящее время являются последователи всевозможных западных школ и направлений, ориентированные на либеральные и потребительские ценности западного общества. Многие психологи этого типа являются приверженцами индивидуалистско-капиталистического (либерального) менталитета, сторонниками коммерческой психологии («психология как бизнес»), связанной с практикой тренингов, активных методов, а также манипулятивных технологий, в основном заимствованных за рубежом и чаще всего не учитывающих ценностно-ментальную специфику российского общества. Существует и нелегитимная, шарлатанская «психология», связанная с деятельностью всевозможных экстрасенсов, астрологов и даже откровенных «магов» и «ведуний», при этом некоторые из них дерзают ссылаться на университетское психологическое образование. Подобные «психологи» по сути имеют криминально-клановый тип менталитета. Весьма примечательно, что их деятельность широко отражается и рекламируется на телевидении и в прессе. Наконец, имеются и представители эклектической психологии, мозаичного «псевдоменталитета», пытающиеся сочетать в своих работах разные школы и направления, порожденные различными ценностно-ментальными источниками. В результате их подход представляет из себя некое искусственное, постмодернистское направление в науке.
Как свидетельствует анализ данных репрезентативных социологических исследований (ВЦИОМ, Левада-Центр, ФОМ и др.), в том числе проведенных под руководством автора (Семенов, 2015), у населения России преобладают коллективистско-социалистический и православно-российский менталитеты. Думается, что легитимное профессиональное сообщество российских психологов должно методологически учитывать эту ценностно-ментальную идентичность народного большинства России, а также осознавать и собственную идентичность. В результате возникает, несомненно, очень значимая проблема, которая требует своего научно адекватного и профессионально-этического решения: насколько сообщество российских психологов ценностно-ментально совместимо с народонаселением России? При отсутствии такой совместимости у многих психологов-практиков и их клиентов (кстати, по-латыни клиент – «послушный, покровительствуемый») или пациентов могут возникнуть и возникают неадекватные отношения вплоть до конфликтных. Исследователи также могут быть далеки от народной ментальности, руководствуясь в проводимых ими работах иностранными, неаутентичными теориями и методами. О противоречиях между идеологией капитализма, бизнеса, конкуренции и принципами христианства, братской любви, человечности писали еще более полувека назад такие психологи, как К. Хорни, Э. Фромм, В. Франкл.
Системный духовно-нравственный кризис западного общества, в частности, так называемую сексуальную революцию ХХ в., великолепно проанализировал великий социолог и социальный психолог Питирим Сорокин (Сорокин, 1992, 2006). Теперь мы в России идем по той же капиталистической стезе и в чем-то даже «превосходим» наших западных «партнеров». Так, финансово-имущественное неравенство зашкаливает. Немало чиновников и менеджеров получает в 100 и более раз больше, чем рядовые работники. На долю 1% самых богатых людей в России приходится 71% всех личных российских активов (для сравнения: в Индии – 49%, в США – 37%, в Китае – 32%, в Японии – 17%). Все российские миллиардеры (а их порядка 100 человек) владеют 30% отечественных личных богатств, в США (где миллиардеров в пять раз больше) они владеют только 7% богатств, в Китае – 1–2%; в среднем во всем мире миллиардеры владеют 2% богатств (Тощенко, 2017).
Одновременно у нас разыгрывается исторически очередной российский драматический акт противостояния «западников» и «почвенников». В психологическом сообществе это противоборство видно невооруженным глазом. Правда, ныне это точнее можно назвать конфликтом «патриотов» и «глобалистов». Как обычно, ерничая и пародируя в русле уже традиционного постмодерна, аналогичный конфликт смоделировал В. Пелевин в своем романе «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами» (2017 г.). Самое любопытное, что Пелевин очень наглядно и сатирически обнажил главные ценности «западников»: мамона-злато, «основной инстинкт» и США. Тем не менее даже в условиях современного общецивилизационного кризиса капитализма в некоторых российских университетах психологи-западники превалируют и готовят себе соответствующую смену.
Мощная критика современного капитализма содержится в недавно появившемся юбилейном докладе, посвященном 50-летию «Римского клуба» – одного из главных интеллектуальных мировых сообществ. Авторы убедительно доказывают пагубность и безнравственность нынешней капиталистической системы, финансовых спекуляций, оффшорного мошенничества, вопиющего социального неравенства, роста авторитаризма, разрушения природы, возрастающей угрозы войны. Их анализ показывает, что мир находится в реальной опасности. Крах социалистической системы привел к тому, что Запад «возгордился» и стал неадекватным. Спасение состоит в изменении мировоззрения, в отказе от губительной жажды наживы и крайнего эгоизма, присущего капитализму. Необходимо новое просвещение, новое образование и воспитание и т. д. (von Weizsacker, Wijkman, 2018).
В свете этого доклада очевидно, насколько неправильный, ретроградный путь выбрали наши либеральные экономисты-финансисты во власти. К сожалению, по такому же пути идет и часть наших психологов-западников, по сути, обслуживающих прозападную капиталистическую «элиту». А российское общество становится все более поляризованным, закон поляризации Питирима Сорокина подтверждается. Это выражается в несовместимости менталитетов, проявляется не только в сфере социально-финансового неравенства (например, сейчас в связи с законом о резком повышении пенсионного возраста), но и в чисто идейной сфере (возьмем хотя бы общественный конфликт 2017 г. из-за содержания фильма «Матильда»).
Таким образом, можно сделать вывод, что полиментальность имеет значение не только в качестве нового, уже достаточно признанного социально-психологического понятия, но может использоваться и как универсальный методологический принцип в социальной психологии. Он позволяет учитывать менталитетные свойства изучаемых социальных объектов на личностном, микрои макрогрупповом уровнях в научном и практическом аспектах.
В частности, принцип полиментальности может быть с успехом применен для диагностики и прогнозирования межличностной и межгрупповой совместимости и успешности коммуникации и совместной деятельности, в том числе управленческой и политической. Особенно важен учет этого принципа в процессе изучения и работы с большими группами и аудиториями, особенно на уровне целых регионов и стран. Еще более важен поиск возможностей социального согласия, сближения, адекватного восприятия и понимания между представителями разных, в том числе недостаточно совместимых, менталитетов.
Литература
Журавлев А. Л., Нестик Т. А., Юревич А. В. Глобальные вызовы и будущее психологии: развитие психологической науки и практики в цифровом обществе // Психологическое знание: современное состояние и перспективы развития. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2018. С. 698–713.
Кузьмин Е. С. Актуальные проблемы социальной психологии. Л.: Изд-во ЛГУ, 1987.
Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М.: Наука, 1984.
Майерс Д. Социальная психология. СПб.: Питер, 1997.
Методология комплексного человекознания и современная психология / Под ред. А. Л. Журавлева, В. А. Кольцовой. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2008.
Новое в науках о человеке: К 85-летию со дня рождения академика И. Т. Фролова / Отв. ред. Г. Л. Белкина; ред.-сост. М. И. Фролова. М.: Ленанд, 2015.
Парыгин Б. Д. Социальная психология: Учебное пособие. СПб.: СПбГУП, 2003.
Психологические исследования глобальных процессов: предпосылки, тенденции, перспективы. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2018.
Психологическое знание: современное состояние и перспективы развития. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2018.
Семенов В. Е. Типология российских менталитетов и имманентная идеология России // Социальная психология в трудах отечественных психологов: Хрестоматия / Сост. А. Л. Свенцицкий. СПб.: Питер, 2000. С. 485–492.
Семенов В. Е. Современные методологические проблемы в российской социальной психологии // Психологический журнал. 2007. Т. 28. № 1. С. 38–45.
Семенов В. Е. Современная Россия в контексте концепции российской полиментальности // Историогенез и современное состояние российского менталитета / Под ред. В. А. Кольцовой, Е. В. Харитоновой. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2015. С. 403– 429.
Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992.
Сорокин П. А. Американская сексуальная революция. М.: Проспект, 2006.
Тощенко Ж. Т. Травма общества: между эволюцией и революцией (приглашение к дискуссии) // Полис. Политические исследования. 2017. № 1. С. 70–84.
Weizsacker E., von, Wijkman A. COME ON! Capitalism, short-termism, population and destruction of the planet: A report to the club of Rome. Springer Science+Business Media LLC, 2018.
Источник: Семёнов В.Е. Полиментальность как методологический принцип социальной психологии // Социальная и экономическая психология. Часть 1: Состояние и перспективы исследований / Отв. ред. Т.А. Нестик, Ю.В. Ковалева. – М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2018. С. 88-96
