В XXI веке в истории человеческого общества должны произойти серьезные изменения. Технический прогресс века двадцатого заложил информационный и энергетический потенциал века двадцать первого. Технологические изменения в производственной и бытовой сфере жизнедеятельности общества неизбежно приведут к изменениям и его психологической структуры. Конец прошлого века и начало нынешнего были омрачены кровавыми событиями – это, конечно же, вселяет мало оптимизма, а сегодняшние достижения науки и перспективы ее развития только усиливают беспокойство и порождают немало вопросов и бурю эмоций. Например, можно ли вести исследования по клонированию человека, когда во всем мире увеличиваются экстремистские настроения и процветает терроризм? Одни говорят, что нельзя, опасно. Другие убеждают, что прогресс все равно не остановить. Те и другие по-своему правы. В современном мире происходят не только глобальные технологические изменения, но изменения в самом общественном устройстве, в общественных взаимодействиях, а значит, и в коллективной психологии.
«Наша цивилизация всегда находится на краю пропасти. В настоящее время сотни тысяч людей умирают или прозябают в России вследствие недостатка питания, а миллионы других – более l0-15 млн. – стали жертвами совершенных социальных ошибок. Никогда прежде непрочность человеческого существования не была настолько ясна и призрак упадка и даже падения человечества не был настолько ясно запечатлен в потрясенных душах… В современной общественной и социальной конструкции человечество в большей степени управляется идеями, которые уже более не соответствуют реальности и выражают состояние ума и научные знания поколений, исчезнувших в прошлом. Глубокое изменение социальных и политических идей, происшедшее вследствие новых достижений, колоссально, и это уже начинают видеть» (2, с.299]. Слова великого провидца и мыслителя В.И. Вернадского, написанные в 1925 г., можно полностью отнести к сегодняшнему дню. Чуть менее ста лет назад мы стояли на краю пропасти, и вновь эта пропасть разверзлась перед нами.
Эволюция материи имеет двойственный характер. С одной стороны, происходят медленное накопление и отбор информации (признаков), полезной в определенных условиях окружающей среды для образования новых форм, а с другой – скачки, резкие изменения и отклонения. И эти скачки носят цикличный характер. «Закон эволюции представляет собой всеобщий закон, научно доказанный во всех областях физико-биологических знаний, вполне естественно, что он потому должен быть приложим и к общественной жизни, а следовательно и к развитию коллективных реакций» (1, с.270]. Резкие изменения в поведении социальных коллективов во многом зависят от изменений солнечной активности. И неслучайно в последние годы вместе с прогнозом погоды на завтра и ближайшие дни нам сообщают о магнитных бурях на Солнце и предупреждают о возможности плохого самочувствия. Впервые научно доказал взаимосвязь поведения социальных коллективов и циклических явлений на Солнце выдающийся ученый двадцатого века А.Л. Чижевский. За единицу учета он взял начальные моменты массовых движений и высшую точку напряжения этих движений (например, сражение, политический переворот) [9, с.247].
Итак, изменения и новообразования в человеческом сообществе, резкие смены общественных формаций (политико-экономических отношений) происходят постоянно и имеют цикличный характер. Как и любые другие представители живой природы, человек и его социальные группы подвержены влиянию активности Солнца. Развитие научной мысли и технических достижений приводит к изменениям в политической и социальной структуре.
В конце ХIХ–начале ХХ вв. мир стоял накануне глобальных изменений. Старый мир умирал, рождался новый. Появлялись новые технические достижения; зарождались новые экономические отношения; по миру катились ·волны социальных потрясений и освободительных движений; возникали новые государства. Массы становятся главным действующим лицом на арене политической истории. Теперь они сами выбирают, кому будут подчиняться, и до тех пор, пока не захотят все изменить. К сожалению, едва освободившись от одного ярма, многие народы попадали в новую кабалу. Почему же сбросив одних угнетателей, получив независимость и свободу выбора, люди вновь ошибаются, часто выбирая себе очередного тирана, бездумно бросаются в его объятия? Вопрос очень сложный и не разрешенный до сих пор. На самом деле мы до настоящего времени не знаем, почему люди делают тот или иной выбор, предпочитают тех, а не иных лидеров и авторитетов.
Начиная с сороковых годов прошлого столетия, политико-психологические исследования фокусируются на изучении поведения избирателей, возникает так называемая «Эпоха исследования поведения избирателей». Объектом изучения становится электоральные процессы, а предметом исследования – электорат, как отдельный избиратель, так и совокупность избирателей. Считается, что основоположниками новой «эпохи» были Паул Лазарсфелд и Бернард Берелсон (Колумбийский университет), Ангус Кэмпбелл и Уоррен Миллер (Мичиганский университет), Сеймур Липсет (Калифорнийский университет, Беркли) и другие. Они исследовали механизмы политического поведения и модели формирования политических аттитюдов (отношения к политическим проблемам, партиям и кандидатам). Большое внимание в исследованиях политических отношений уделялось изучению роли группы, межличностного общения и средствам массовой коммуникации в формировании политических аттитюдов. На президентских выборах в США в 1940 г. впервые исследовательской группой под руководством П. Лазарсфелда был применен метод, получивший название «метод устойчивых групп» (panel method) [4].
Исследования поведения избирателей в России стали проводиться лишь в последнее десятилетие, обусловленные альтернативным характером выборов. Возникла необходимость изучения электорального поведения для лучшего понимания изменений состояний массового сознания и повышения эффективности избирательных кампаний.
Первые же научные исследования коллективного поведения, психологии собирательной личности начались еще в середине XIX века. Штейнталь и Лацарус в 60-х гг. XIX в. делают попытку введения понятия надиндивидуального сознания. В. Вунд, взяв язык, мифы и обычаи как продукты коллективной деятельности за основу исследований «психологии народа», ставит для себя цель изучить психические законы, проявляющиеся в них. Большинство таких исследований посвящалось объяснению проявлений психологии массы или толпы (Г. Ле Бон, Г. Тард, З. Фрейд, Н. Михайловский), делались попытки ответить на вопросы, которые в тот период волновали многих. Чем отличается человек-масса от человека-индивидуума? Почему столь сильное влияние оказывают вожди на поведение масс? Есть ли у индивидуума потребность в вожде? Почему именно сейчас массы играют такую ошеломляющую роль в социальных процессах?
В. Мак-Даугал в концепции бихевиоризма уделил большое внимание механизму заражения. Под заражением понимается распространение настроения или поведения одного участника толпы на других. В. Мак-Даугал «объяснял процесс заражения своей теорией «симпатизирующей индукции эмоций», согласно этой теории мимическое и моторное выражение эмоций у одного индивида инстинктивно порождает аналогичную эмоцию у другого лица». Ф. Олпорт выдвигает идею «кольцевой реакции»: индивид, стимулируя своим собственным поведением других людей, в конце концов, стимулируется от них до еще более высокого уровня активности. Таким образом, возбуждение толпы непрерывно нарастает. Совместно с Л. Постмэновым Ф. Олпорт сформулировал закономерность интенсивности слухов (вероятность возникновения, скорость и размах распространения, влияние на поведение толпы). Интенсивность слухов является функцией, производной от степени заинтересованности людей в предмете слуха и уровня неопределенностей имеющейся у них информации по интересующему людей вопросу: И.С. = ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ х НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ. В процессе передачи слухи упрощаются, тем самым становятся более доступными для восприятия, селективными и фокусированными [6].
Ни у кого не вызывает сомнения утверждение, что человек существо общественное. Смысл, вложенный в это утверждение, подразумевает, что он не может жить вне какого-либо коллектива. А коллектив – это совокупность людей, объединенных общей работой, общими интересами. Эталоном коллектива-государства можно рассматривать гражданское общество, берущее свое начало в общинном устройстве. К сожалению, индустриальная революция привела к разрыву связей с природой общинной жизни цивилизованного человека, предоставив ему возможность выбираться по своему усмотрению и разумению. Культ потребления привел к физической и духовной инфляции современного человека.
Конечно же, любые объединения людей по своей природе подобны, и отличаются они именно качественным содержанием – уровнем сознания его членов, коллективным сознанием. Пока что человечество пребывает, мягко говоря, на невысоком уровне. А отдельные его представители либо задержались на стадии животного, либо деградируют еще ниже. Массовое распространение наркомании и других пороков напоминает социальное действие механизма естественного отбора. Ведь в природе нежизнеспособные особи и популяции вымирают.
При рассмотрении человеческой природы и поведения человека в социальном мире, исследуя взаимосвязь психологических, идеологических и социально-экономических факторов, формирующих коллективное сознание, Э. Фромм сформулировал понятие социального характера. По его мнению, социальный характер представляет собой «совокупность личностных черт характера, общую для большинства участников социальной группы. Когда мы… изучаем реакции какой-либо группы, мы имеем дело со структурой личности членов этой группы, то есть отдельных людей; однако при этом нас интересуют не те индивидуальные особенности, которые отличают этих людей друг от друга, а те общие особенности личности, которые характеризуют большинство членов данной группы. Это и есть та совокупность черт характера, которая присутствует у большинства членов данной социальной группы, которая возникла в результате общих для них переживаний и общего образа жизни» (курсив Фромма) [8, с.230].
Одно и то же понятие разные люди с различной психологической структурой могут воспринимать по-разному, с разной эмоциональной окраской.
Поэтому разные общества, разные группы внутри общества могут принимать разные идеи, с разной интенсивностью реализовывать их в жизнь. «Идея может стать могущественной силой, но лишь тогда, когда она отвечает специфическим потребностям людей данного социального характера» (курсив Фромма) [8, с.233].
Какова функция социального характера? «Если характер индивида более или менее совпадает с социальным характером, то доминантные стремления индивида побуждают его делать именно то, что необходимо и желательно в специфических социальных условиях его культуры» [8, с.234]. Иными словами, человек приспосабливается делать то, что он делает, при этом считает, что это самое правильное и верное. Адаптация человека приводит в действие его энергетическую основу, побуждающую его выполнять требования, существующие в данных экономических и политических условиях.
«Без сомнения, история народов определяется ·очень различными факторами. Она полна особенными событиями, случайностями, которые были, но могли и не быть. Однако, рядом с этими случайностями, с этими побочными обстоятельствами существуют великие неизменные законы, управляющие общим ходом каждой цивилизации. Это неизменные, самые общие и самые основные законы вытекают из душевного строя рас. Жизнь народа, его учреждения, его верования и искусства суть только видимые продукты его невидимой души». И далее: «В действительности мысль людей преобразуется не влиянием разума. Идеи начинают оказывать свое действие только тогда, когда они после очень медленной переработки, преобразовались в чувства и проникли, следовательно, в темную область бессознательного, где вырабатываются наши мысли» (5, с.18, 19).
Исходя из биолого-антропологической предпосылки человек по своей природе животное социальное. Для лучшего приспособления и взаимодействия к окружающей среде, люди объединяются в различные группы. Временной период существования таких групп зависит от цели образования, места возникновения, психологических особенностей членов и их взаимоотношений.
Сто лет назад Зигмунд Фрейд своей книгой «Толкование сновидений» совершил революционный переворот в понимании психологической природы человека [7]. Он вводит новое представление о структуре личности – личное бессознательное, которое, по его мнению, во многом определяет человеческое поведение. Сегодня этот термин почти ни у кого не вызывает возражения. И никто не станет отвергать наличие бессознательного содержания в психике индивида, которое способно влиять на его поступки. К примеру, различного рода фобии – эмоциональные бессознательные блокировки, основанные на иррациональном страхе чего-либо. Даже человек, обладающий сильной волей, бессилен преодолеть это состояние для достижения желаемого действия (страх высоты, темноты, замкнутых помещений). Для этнической и политической психологии актуальна проблема ксенофобии – страха перед чужими, приводящего к развитию националистических и радикальных религиозных настроений, побуждающих человека совершать негативные поступки по отношению к представителю другой национальности. Ксенофобия зачастую охотно эксплуатируется при организации различного рода провокаций, приводящих к массовым выступлениям, погромам и резне. События в Ферганской долине, в армяно-азербайджанском, в грузино-абхазском конфликтах, войны в республиках бывшей Югославии, боевые действия между Израилем и Палестиной – вот несколько примеров из новейшей истории, а сколько их было на протяжении всей истории человечества!
Уже в 20-х гг. прошлого столетия фрейдовское понятие бессознательного в западных обществах вызывало большой интерес у политиков. Основываясь на аналитическом представлении, были сделаны попытки разработки техник и приемов для разрешения как локальных, «малых» конфликтов – трудовых споров между работодателями и профсоюзами, так и масштабных конфликтов на уровне межгосударственных отношений.
В 30-х гг. Карл Юнг пишет ряд статей и эссе, в которых обосновывает существование коллективного бессознательного, имеющего не индивидуальную природу, а коллективную, всеобщую. Он доказывает, что в ряде случаев мы сталкиваемся с проявлением архаичной формой мышления, уходящей своими корнями в первобытный период жизни человечества. Принципиальные отличия своей концепции структуры психики человека от фрейдовской он видел в том, что для Фрейда бессознательное является главным образом вместилищем вытесненных содержаний, обусловленным только периодом детства, для него же оно «безбрежная историческая сокровищница». Если личное бессознательное состоит из комплексов, то коллективное бессознательное наполнено архетипами. Энергия архетипа огромна, он подчиняет себе, принуждая действовать в своих представлениях, в какой-то мере архетип – это образ бессознательного инстинкта в поведении человека. Коллективное бессознательное – некая «вторая психическая система, имеющая коллективную, универсальную, безличностную природу человека, идентичную у всех индивидов. Она исходит не из личного опыта, и даже не из коллективного, а предшествует ему, наследуется. Архетипы – это предсуществующие формы, которые лишь вторично осознаются, переживаются своими проявлениями в коллективном и индивидуальном поведении» [13, с.72]. Архетипы проявляются символически в мифах, сказках, легендах (например, архетип матери, архетип отца, архетип героя, архетип ведьмы, архетип войны и др.). Любой из архетипов имеет множество символических изображений и представлений, которые зависят от ряда культурных или же личностных факторов, но сама форма архетипа едина и универсальна.
Одним из важных архетипов в контексте политической психологии и политики является архетип героя. Существует множество различных мифов о герое, хранимых в народном эпосе и пересказанных, изложенных в художественной литературе. Сам герой может быть по-разному представлен: по внешним и физическим данным, а также психологическим, ментальным. То ли это герой Эллады Одиссей, то ли былинный богатырь Илья Муромец, то ли Иванушка-дурачок. Но суть его поведения всегда одна и та же – защитник слабых, обездоленных, всегда побеждающий, ведущий за собой, удачливый, успешный, вызывающий восхищение, признание и любовь. Принципы героя – жертвенность ради других, бесстрашие и целеустремленность. С архетипом героя тесно связаны архетипы мудреца/жреца, Бога. В каком-то смысле, именно архетипы, образцы далеко прошлого, побуждают людей выбирать сере вождей и правителей. «Земля у нас большая, а порядка в ней нет. Придите и владейте нами».
Какую же роль в выборных процессах играет коллективное бессознательное? Как уже отмечалось, архетипы обладают высокой энергетической силой и влияют на поведение людей. Поэтому изучение механизмов этого влияния является, на наш взгляд, одной из задач психолого-политических исследований. И один из важных вопросов звучит так: чем отличается коллективное бессознательное от коллективного сознания? Где заканчиваются полномочия одного и начинаются полномочия другого? В прошлом году 11 сентября в Америке произошли страшные по своему глубинному смыслу события. Спустя несколько дней в «Комсомольской правде» была опубликована статья о странных совпадениях картины произошедших событий и двух иллюстраций, вышедших независимо друг от друга в разных странах. Вероятно, таких совпадений могло быть множество. Чего только не увидишь в голливудских фильмах. Но если совпадения с фильмами можно было бы еще как-то объяснить, например для лучшего достижения своего результата – устрашения – террористами были использованы уже известные образы, то как объяснить рекламные публикации, не имеющие прямой связи с разрушением зданий ВТЦ [3, с.40]?
В своих работах К.Г. Юнг рассматривает пробуждение духа Вотана в немецкой нации перед приходом к власти фашистов. Он делает попытку объяснить его истоки и анализирует работы Ницше, Шулера, Стефана Георге и Клагеса. Воспетый немецкими философами старый бог бури и неистовства, дремлющий в глубинных слоях коллективного бессознательного, был разбужен и вскоре овладел сознанием масс. Что произошло потом, всем известно. «Мы всегда убеждены, что новый мир – мир благоразумный, основывая свое мнение на экономических, политических и психологических факторах. Но если мы можем забыть на мгновение, что живем в 1936 г. от рождества Христова, и можем отбросить действующую из самых лучших побуждений человеческую – слишком человеческую позицию. И можем навалить на Бога – или богов – вместо человека ответственность за сегодняшние события, то должны принять Вотана в качестве прекрасно подходящей объяснительной гипотезы. Собственно говоря, я рискую сделать еретическое предположение, что бездонная глубина и непостижимый характер старого Вотана объясняют национал-социализм лучше, чем все три разумных фактора, сложенных вместе. Понятно, что каждый из этих экономических, политических и психологических факторов объясняет какой-нибудь важный аспект положения дел, происходящих в Германии; но все же Вотан объясняет более. Он особенно проясняет то, что относится к общему феномену, такому необъяснимому и непостижимому для чужого человека, как бы глубоко он его ни обдумывал» [10, с.280].
Духовные поиски Ницше Бога, который в конце девятнадцатого века был потерян западным миром, привели его к Вотану, скрывающемуся под маской Диониса. Но видимо, так должно было быть: чтобы победить дьявола, надо с ним встретиться лицом к лицу. И либо поддаться его искушениям и погибнуть, либо выстоять и победить. «Ища бога на земле, люди находят дьявола. Ища дьявола в себе, люди приходят к богу». Уничтожив германский фашизм, человечество победило необузданную стихию разрушителя Вотана, кто же следующий? «Люди хотят любить в боге только свои идеи, именно те представления, которые они проецируют в бога. Они хотят таким путем любить свое собственное бессознательное, то есть те в каждом человеке равно сохранившиеся остатки древнего человечества и многовекового прошлого» (11, с.184]. Разум человека, по мнению Юнга, по-детски наивно представляет богов «метафизическими сущностями или существами, бытующими в себе, либо же он считает их несерьезной и суеверной выдумкой. Богов нельзя изобрести, считает он, боги – это персонификация психических сил. Тех психических сил, которые не имеют почти ничего общего с сознательным разумом, хотя мы и очень любим забавляться идеей того, что сознательный разум и психика тождественны. Это интеллектуальное предположение, но мы напуганы «метафизическим» и поэтому развили манию рационально объяснить. Все, что подбирается к нам из этого темного царства, либо приходит как бы извне, и тогда мы уверены, что это – реальность, либо это рассматривается как галлюцинация, следовательно, что-то не истинное. Идея, что нечто, не приходящее извне, может быть верным, пока еще с трудом пробивается к человечеству» [10, с.281]. Для того, чтобы понять его характер совершенно точно, надо вернуться в то время, когда человечество использовало мифологический язык и не пыталось объяснить каждую вещь, примеряя ее на человека и его ограниченные способности. Один из механизмов работы коллективного бессознательного – способность человека, «которая для коллектива является наиценнейшей, а для индивидуализации – наивреднейшей, – это подражание. Общественная психология никак не может обойтись без подражания, ибо без него попросту невозможны массовые организации, государство и общественный порядок; ведь не закон создает общественный порядок, а подражание, в понятие которого входят также внушаемость, суггестивность и духовное заражение» [12, с.213].
В контексте этого рассмотрим ситуацию, которая произошла на выборах президента России в 2000 г. Предпочтения, отданные Путину, с одной стороны, объясняются объективными потребностями в сильной, деятельной власти, усталостью от беспорядков последних лет во всех сферах государственной жизни, отчасти надеждой, что именно представитель силовых структур сохранил государственность мышления. И умело сформированный имидж удачно совпал с потребностями населения. Молодой политический лидер, внешне здоровый, энергичный, за последние десятки лет единственный правильно говорящий по-русски, да еще и без бумажки на всех встречах, из КГБ – ФСБ, полностью отвечал социальному запросу общества. И в этом немалую роль сыграл архетип героя. С другой стороны – повсеместно задействованный административный ресурс и практически мало чем ограниченный финансовый усиливали его позиции. Победа была стопроцентной, в этом почти никто не сомневался после выборов в Государственную думу в декабре 1999 г. Можно много говорить о феномене «Единства», но весь его феномен – это легитимность власти Путина, пусть пока еще и.о. президента. В этом смысле все понятно. Но вот вопрос: почему проголосовали за Путина те, кто вообще не собирался участвовать в выборах и Путин им совсем не нравился? В чем же тогда причина этого феномена?
Как уже отмечалось, административный ресурс отчасти обеспечивает желаемые результаты, но мы живем не в советский период, сегодня заставить кого-то голосовать путем приказа практически невозможно. Обмануть, да. Использовать чувство необходимости голосования у людей старшего поколения и подсунуть им нужного кандидата можно. Еще можно купить, как это иногда происходит на выборах в местные органы власти. Выборы президента тем и отличаются, что купить необходимое количество голосов нельзя, просто денег не хватит. Таким образом, получается, что при выборах президента произошло·массовое заражение граждан идеей голосовать за Путина. И те, кто никогда не участвует в выборах, тоже попали под это заражение. Результаты проведенного нами опроса показали, что среди тех респондентов, кто голосовал за Путина, почти 27% затруднились определить причину своего выбора этого кандидата (таб. 1).
Таблица 1.
Распределение ответов на вопрос: «Как сформировался ваш выбор? Что на него повлияло?
(Вы можете назвать три варианта ответа)» (%)
Мнение референтной группы (посоветовали) |
18,9 |
Личные качества |
23,3 |
СМИ |
11,0 |
Профессия кандидат (военный, из спецслужб) |
5,6 |
Предшествующая политическая деятельность кандидата |
8,1 |
Близость программы кандидата к моим политическим взглядам |
6,2 |
Затрудняюсь с ответом |
26,9 |
Анализ полученных результатов исследования подвел нас к мысли: не проявляется ли в этом феномене действие коллективного сознания собирательной личности, побуждающее достаточное число своих членов подчиниться определенному решению и при этом не осознавать причину своих поступков?
В социальной психологии имеется понятие конформности. Общее его определение гласит, что конформность – это тенденция допускать влияние на собственные мнения, отношения, действия и даже восприятие преобладающего мнения, отношения, действия и восприятия. Но политика – не та сфера, где большинство людей желают быть активными. И не на всех же выборах это происходит. Видимо, здесь работают более сложные механизмы существования такого коллектива, как нация в конструкте государства.
ЛИТЕРАТУРА
- Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология // Избранные работы по социальной психологии. М.: Наука, 1994. С.270.
- Вернадский В.И. Автотрофность человечества // Живое вещество и биосфера. М.: Наука, 1994. С.299.
- Иванова А.С. Реклама как воплощение коллективного бессознательного // Вестник политической психологии. №l. 2001. С.40.
- Лабковская Е.Б. Исследование поведения избирателей в американской политической психологии. СПб., 1997.
- Ле Бон Г. Психология толп // Психология толп. М.: Институт психологии РАН, Изд-во «КСП+», 1998. С.18, 19.
- Рощин С.К. Психология толпы: анализ прошлых исследований и проблемы сегодняшнего дня // Психологический журнал. 1990. Т. 11. № 5.
- Фрейд З. Толкование сновидений. Минск: Попурри, 1997.
- Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1995.
- Чижевский АЛ. Земля в объятиях жизни // Космический пульс жизни. М.: Мысль, 1995. С.247.
- Юнг К.Г. Вотан // Политическая психология. С.280.
- Юнг К.Г. Либидо, его метаморфозы и символы. СПб., 1994. С.184.
- Юнг К.Г. Отношения между Я и бессознательным // Психология бессознательного. М., 1994. С.213.·
- Юнг К.Г. Понятие коллективного бессознательного // Аналитическая психология. Прошлое и настоящее. М.: Мартис, 1997. С.72.
Источник: Социальные, социально-психологические и психолого-политические проблемы электоральной активности: Материалы Первого Всероссийского симпозиума «Актуальные проблемы социально-психологического консультирования и научного сопровождения избирательных кампаний» / Под ред. Засл. деятеля наук РФ, д-ра психол. наук и д-ра экон. наук, проф. В.В. Новикова. – Нижний Новгород. Изд-во ННГУ им. Н.И. Лобачевского. 2002. – С.110-118.