Прицелы антинаркотической политики: борьба с молодёжным наркопотреблением в Санкт-Петербурге

Забарин Алексей Владимирович, Иванова Альбина Станиславовна

Ключевые слова: антинаркотическая политика – наркозависимость – аддиктивное поведение – социально-психологическая превенция наркопотребления.

Keywords: anti-narcotic policy – drug addiction – addictive behavior – social and psychological prevention of narcoconsumption.

 

Медийные оценки современной наркотической ситуации на языке добра и зла вызывают много эмоций и ещё больше вопросов. В самом деле, понимание потребления наркотиков как абсолютного зла увязывается с принятым 25 октября 1990 г. решением Комитета конституционного надзора СССР приравнять потребление наркотиков к правам человека, который «ни перед кем не обязан отвечать за своё здоровье». Вслед за этим решением в 1991 г. были закрыты лечебно-трудовые профилактории (ЛТП), наркотическое опьянение исключено из состава отягчающих обстоятельств (УК РФ 1997 г.), отменено принудительное лечение от наркомании осуждённых [1], увеличены предельно допустимые разовые дозы наркотических средств [2]. Кардинальный отказ от этой политики обозначился после принятия нового Федерального закона «О наркотических средствах и психотропных веществах» от 8 января 1998 г., который вызвал резкую критику сторонников либерального подхода к наркотикам. Известный апологет, профессор РГПУ им. А.И. Герцена и Санкт- Петербургского юридического института Генеральной прокуратуры РФ Я. Гилинский писал: «Закон «О наркотических средствах и психотропных веществах» 1997 г. (принят Госдумой 10 декабря 1997 г.) – резкий шаг назад, сводящий на нет первые робкие успехи по обеспечению помощи наркоманам. Тотальный набор запрещённых наркотических средств и психотропных веществ, их прекурсоров (необходимых продуктов для изготовления некоторых наркотических средств) и аналогов (ст. 1, 2); запрет на использование наркотических средств и психотропных веществ частнопрактикующими врачами (ст. 31); запрещение немедицинского потребления наркотиков и психотропных веществ (ст. 40); резкое ограничение сведений, допустимых в антинаркотической пропаганде (ст. 46); запрещение лечения больных наркоманией частнопрактикующими врачами, а также с использованием наркотических средств, например метадоновой терапии, существующей в большинстве стран (ст. 55); применение медицинских мер принудительного характера (ст. 54, п. 3); фактическая ликвидация анонимного лечения (ст. 56) – отбрасывают страну назад и приводят к полной беспомощности наркопотребителей и их семей перед наркобизнесом, криминализации негосударственной медицинской помощи, росту преступности среди наркопотребителей ради приобретения наркотиков и т.п. Создаётся впечатление, что закон был лоббирован отечественной и/или международной наркомафией» [3].

На сегодняшний день в практике законодательного регулирования наркотической ситуации сделано многое. Принята Концепция государственной антинаркотической политики РФ, расширен перечень наркотических средств, запрещённых к обороту на территории России, приняты поправки в УК и УПК РФ, направленные на пресечение организации притонов для потребления наркотических средств и психотропных веществ, разработаны поправки в УК РФ, которые возвращают причисление совершённых преступлений с использованием наркотиков, психотропных или сильнодействующих веществ к отягчающим обстоятельствам, предлагается повысить ответственность за сбыт наркотиков в местах лишения свободы, а также в административных зданиях, зданиях административного назначения, образовательных или спортивных объектах, объектах железнодорожного, воздушного, морского, внутреннего водного транспорта или метро, в общественном транспорте или местах развлечения и досуга [4].

Но вернёмся к нашему недавнему прошлому, когда толерантность к наркотикам начала провозглашаться как мера демократичности и либеральности государства. Различные рок- и поп-звёзды заявляли в интервью, что жизнь – она одна, а потому жить нужно «в кайф», и в жизни нужно попробовать всё… Граждан начинают убеждать в том, что криминальную ситуацию с наркотиками легко разрешить, стоит лишь легализовать их лёгкие варианты. В результате наркоманы перестанут зависеть от криминальных элементов, упадёт смертность, связанная с потреблением некачественных наркотиков, сократится потребление более сильных наркотиков за счёт наличия более привлекательной альтернативы. И, столкнувшись с подобного рода рассуждениями, некоторые граждане возможно задаются вопросом: а в самом деле, почему бы и нет?

Ещё в глубокой древности учителя мудрости – софисты объясняли, что, логически рассуждая, можно убедить человека в чём угодно. В век информационной цивилизации софистика стала использоваться повсеместно. Новости, реклама, пиар, пропаганда создают для потребителя правильные, с точки зрения их собственников, смыслы. И рядовой гражданин, пытающийся рассуждать о сложных социальных процессах, всё чаще попадает впросак: вроде бы и так логично, и этак… Здесь-то на помощь ему и должна прийти наука, оперирующая фактами и закономерностями.

Итак, обратимся к расхожим стереотипам. А, собственно, так ли уж опасны наркотики? Может, если создать и у нас специальные кафе на манер голландских для желающих покурить марихуану, то деньги с «чёрного» рынка перекочевали бы в бюджет. Или открыть аналог швейцарского парка в Цюрихе, где всем желающих вкалывали бы героин и оказывали бесплатную медицинскую помощь? И США в 1979 г. в 11-ти штатах узаконили марихуану. Многие страны переболели наркотическими революциями. Результат везде оказывался неизменным. Увеличение числа наркоманов, рост потребления тяжёлых наркотиков, наркопреступлений и смертности от передозировок [5].

Начавшаяся в 1912 г. в Нью-Йорке эпидемия шприцевой героиновой наркомании случилась на фоне свободной продажи в аптеках героина, морфина и кокаина и закончилась запретами. В частности, были закрыты наркодиспансеры, где наркозависимым выдавался героин либо выписывался на него рецепт. Произошедший в середине 60-х гг. XX в. в США очередной всплеск либерализма в контроле за наркотиками привёл к тому, что уже к концу десятилетия число опийных наркоманов увеличилось более чем в 10 раз [6].

Уже на следующий год после того как в 1973 г. в штате Оригон вывели из-под уголовной ответственности хранение марихуаны, «число наркопотребителей возросло на 6 %, причём среди лиц молодого возраста это увеличение произошло на 12 %. На Аляске после легализации в 1987 г. дозы марихуаны весом 85 г уже через год 72 % учащихся употребляли каннабис. В Баварии в 1995 г. допустимая доза гашиша была увеличена с 5 до 7,5 г активного вещества тетрагидроканнабинола (ТГК). На практике это означало, что можно иметь при себе около 100 г гашиша с высоким содержанием ТГК или 250 г с низким содержанием ТГК, не нарушая закон. В Дании, где в настоящее время легализована доза гашиша весом 10 г, и в Голландии, где легализована доза гашиша весом 5 г, – самый высокий уровень преступности по Западной Европе» [7].

Свободный доступ к запасам амфетамина с военных складов после окончания Второй мировой войны спровоцировал эпидемию амфетаминовой наркомании в Японии. В 1954 г. из 100 млн жителей Японии около 2 млн злоупотребляли таблетками амфетамина и метамфетамина и ещё более полумиллиона человек вводили себе амфетамин внутривенно [8].

В Британии с принятием в 1926 г. Акта Роллстона свобода приобретения в аптеках наркотиков, включая героин и кокаин, обернулась со временем героиновой эпидемией. С 1946 по 1968 г. количество героиновых наркоманов удваивалось каждые 16 месяцев. Это послужило поводом для отмены в 1968 г. разрешительной «британской системы» [9].

В 1965–1967 гг. в Швеции ограниченному кругу врачей разрешили назначать препараты, содержащие наркотики (опиаты и психостимуляторы для самостоятельных инъекций), для «поддерживающей терапии». Ввели понятие «допустимых» доз наркотиков. В 1965 г. вне любой ответственности было 1–2 г гашиша, несколько пакетиков амфетамина с дозами до 0,2 г. В последующие годы эта допустимая доза увеличилась до 5, 10, 15, а с 1979 г. – до 25 г гашиша и 50 пакетиков с психостимуляторами. Результаты данной политики опять же выразились в росте числа наркозависимых и потребления более сильных наркотиков [10].

И результат этот вполне предсказуемый с точки зрения природы наркомании как типа аддиктивного поведения.

Эффективность традиционных методов социально-психологического воздействия на наркоманов, которые рассчитаны на информирование и убеждение последних во вредности приёма наркотиков, уверенно стремится к нулю. Сам факт пагубности наркотика для здоровья наркомана при наличии определённого стажа потребления часто более чем очевиден. Парадокс в том, что даже осознание всей смертельной опасности ситуации не всегда способно заставить наркомана сделать выбор в пользу собственной жизни: «Умру – мой выбор. Моя жизнь, что хочу, то и делаю. Не лезьте». Компульсивное желание, связанное с приёмом наркотика, может иметь для него настолько непреодолимый и неконтролируемый характер, что в жертву приносятся не только собственное здоровье, благосостояние, семейные узы, но и имущество близких и даже жизнь сторонних людей.

Крыса со вживлёнными электродами бросается на верную смерть (электрический провод с напряжением 220 В) в направлении заветной педальки, нажатие на которую приводит к стимулированию плюс-зоны мозга. Схожий механизм управляет и наркоманом, разыскивающим очередную дозу наркотика. В случае сформировавшейся зависимости человек начинает до обидного и смешного напоминать эту самую крысу, убивая свой организм во имя получения всё новой и новой дозы. (Другой вопрос – как скоро у него сформируется зависимость, т.е. какова предрасположенность организма как биохимической фабрики к её формированию.) Поэтому, читая полные оптимизма слова директора Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков РФ В. Иванова о том, что «каждого наркозависимого надо привести к лечению и вылечить его», важно иметь в виду и реальное положение дел. Если речь идёт о сформировавшейся наркозависимости, то она на сегодняшний день практически неизлечима. Официально опубликованная наркостатистика по Санкт-Петербургу говорит, что из общего числа наркозависимых людей полностью излечиваются только 7–8 %, при этом 2 % из них через некоторое время снова начинают принимать наркотики [11]. То есть оставшиеся 95–96 % наркоманов лечить можно бесконечно с абсолютно надёжным заведомо нулевым результатом в условиях высокого государственного и международного финансирования.

В связи с этим можно согласиться с печальным, но абсолютно реалистическим прогнозом экспертов Государственного национального центра социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского: «Не следует ожидать реальной заинтересованности и эффективной деятельности в решении этой проблемы ни со стороны силовых ведомств, ни со стороны системы здравоохранения и социального развития, ни со стороны системы образования, поскольку сложившаяся система финансирования убедительно поддерживает объективный интерес не только к сохранению, но и к возможно большему росту самой проблемы» [12]. Более того, важно понимать, что этот супербизнес уже давно вышел за рамки отдельно взятого государства.

Намного более эффективными могут быть мероприятия, направленные на предупреждение и профилактику наркозависимости. Истоки химической зависимости (в том числе наркомании) не лежат в плоскости традиционной системы мотивов, хотя и могут, по-видимому, усиливаться некоторыми из них.

Результаты проведённого исследования [13] среди студентов санкт- петербургских вузов и ссузов убедительно свидетельствуют, что неудовлетворённость студентов собственной жизнью, учебной деятельностью, отношениями с сокурсниками, родителями, друзьями, возможностями проведения досуга и образом жизни в целом, а также социальным и материальным положением, жилищно-бытовыми условиями не являются причинами приобщения молодёжи к наркотикам.

Нельзя рассматривать в качестве причин, толкающих молодёжь к приёму наркотиков, оптимистичный или пессимистичный прогноз в отношении собственного будущего. Занятия спортом, физкультурой, чтение книг и творческая деятельность ни в меньшей степени оказываются сопряжёнными с потреблением наркотиков, чем посещение дискотек и увлечённость азартными играми. Определённые различия между студентами, имеющими опыт потребления наркотиков и не имеющими такого, по всем этим позициям существуют, но не носят принципиального характера. Более того, крайне сложно здесь определить, что является причиной, а что – следствием. Иными словами, возможно, именно приобщение к наркотикам стало со временем порождать определённые проблемы во взаимоотношениях и несколько бóльшую фрустрированность, например, тем образом жизни, который наркоман теперь вынужден вести.

Это говорит о том, что до тех пор, пока мы будем решать проблему наркомании молодёжи, уповая на изменение социально-экономических условий в стране или ставя её в зависимость от изменения показателей индивидуально-психологической удовлетворённости, вряд ли мы добьёмся каких-либо серьёзных изменений. На наличие или отсутствие проб наркотиков, а также соответствующего компульсивного поведения и степень его выраженности, всё это не оказывает принципиального влияния. Проблему наркопотребления следует рассматривать в двух аспектах: медико-психологическом и социально-психологическом. Медико-психологический аспект заключается в наличии природной, генетической предрасположенности, склонности конкретного человека к любым зависимостям, в том числе к зависимости от наркотических веществ, а социально-психологический – в не сформировавшейся в процессе социализации ценностной системе личности, которая включает в себя совокупность взглядов, социальных установок, мотиваций и т.п., создающих социокультурный «барьер» и противодействующих приобщению человека к данной практике.

Соответственно, и превенция наркопотребления должна быть дифференцированной в отношении тех, кто не пробовал наркотики, но под воздействием социальных факторов может оказаться в группе риска, и тех, кто находится на пути формирования психической зависимости. И главную целевую группу здесь, без сомнения, составляет молодёжь.

Обратимся к ситуации с наркопотреблением среди студенческой молодёжи в Петербурге. На наличие опыта потребления наркотиков в 2012 г. указали 16 % опрошенных, что полностью соответствует показателю предыдущего года, а средний возраст первой пробы составил 16–17 лет. Отметили, что никогда не имели такого опыта, 81 % опрошенных. Почти 4 % респондентов отказались отвечать на данный вопрос. Среди имевших опыт употребления наркотиков 8 % отметили, что это был единичный случай, 6 % указали, что это произошло несколько раз, и 2 % опрошенных признались в употреблении наркотиков с той или иной регулярностью и по сей день.

Какие социально-психологические технологии могут изменить данную ситуацию?

Необходимо, во-первых, культивировать интолерантность в молодёжной среде к лицам, потребляющим наркотики. Потребляющего наркотики подростковая среда должна превращать в изгоя, в аутсайдера. Замеченный в наркопотреблении подросток должен показательно отчисляться из школы и переводиться в специализированную. В противном случае скоро отыщутся желающие последовать его примеру. Та же судьба должна ждать студента вуза.

Необходимо также устранять из общественного сознания созвучный героике ряда молодёжных фильмов и музыкальных групп «романтический наркотизм». Образ наркомана как крутого героя, отличного от толпы бунтаря, яркой непонятой индивидуальности должен смениться образом социально опустившегося безответственного элемента. Для этого представляется важной последовательная реализация применяемых юридических принципов в отношении наркомана. Так, поскольку находящийся в состоянии наркотической ломки наркоман, нападающий на другого человека, признаётся невменяемым, то очевидно, что невменяемость в данном случае должна распространяться и на другие сферы, прежде всего экономических и политических прав наркомана. Неспособность руководить своими действиями не может давать человеку право выступать в качестве субъекта экономических отношений, право заключать сделки от своего лица, право избирать. Признание лица в качестве наркомана должно влечь за собой автоматическое лишение дееспособности, которая может восстанавливаться после лечения и установленного срока успешной ремиссии. И эта связь между регистрацией гражданина как потребителя наркотиков и утратой им основных политических и экономических прав должна быть очевидной для каждого. Представляется, что данные юридические средства в условиях доступности рынка наркотических препаратов могут стать мощными антидотами в борьбе с искушением попробовать наркотик.

К сожалению, в погоне за красивыми слоганами и днями толерантности у нас часто забывают о том, что она имеет пределы [14], чем способствуют утверждению идеологии «наркотического нигилизма». Когда речь заходит о закономерностях биологии, физиологии, медицины, то никому не приходит в голову оспаривать тезис о том, что толерантность организма к вирусам, болезням приводит к смерти. Организм, который выработал толерантность к патологии, обречён. То же самое происходит и на социальном уровне. Индейцы, выработавшие толерантность к инфекционным заболеваниям, вымирали целыми племенами. Наркомания – это такое же инфекционное заболевание на уровне социального организма. Заболел сам – начинает затягивать (и действиями, и словами) в круг потребления наркотиков других. Руководствуясь логикой сохранения физического и психического здоровья, можно утверждать, что обществом должно воспитываться уважение только к принятым нормам [15]. Проповедь толерантности к патологии должна квалифицироваться как преступление, ведущее социальный организм к гибели. Результаты исследования показывают, что патология в системе оценок студентов оказалась чуть ли не нормой. Наркомания стала социальной болезнью, и сейчас уже никто не кричит: «Осторожно! Больной!». Напротив, для определённой части, прежде всего для так называемой «золотой молодёжи», потребление наркотиков стало признаком богемности. Как показывают результаты исследования, лишь половина опрошенных студентов (50 %) при ответе на вопрос «Как изменится Ваше отношение к знакомому человеку, если окажется, что он употребляет наркотики?» отметили, что отношение ухудшится, а 22 % заявили, что оно нисколько не изменится. Если мы хотим добиться реальных результатов в борьбе с наркоманией, то этот образ необходимо радикально изменить. Патология с точки зрения здорового социального организма должна вызывать отвращение. Она не имеет права быть привлекательной. Необходимо создавать из наркомана образ асоциального, больного человека, лишённого настоящих друзей, семьи, достойной работы, образ раба, попавшего в сети наркодиллеров, образ зомби, закованного в цепи собственных нервных связей, требующих всё новых доз наркотика, образ заключённого, живущего в тюремной клетке: «Я только раз попробую – ещё одну – ещё одну – … – не могу без наркотика». Для выработки внутренней устойчивости к криминальным предложениям попробовать наркотик надо говорить о том, что на смену рабству физическому пришло куда более усовершенствованное рабство психическое. Человека подсаживают на сигареты, алкоголь, наркотики, чтобы он сам якобы по своей воле теперь работал на своих рабовладельцев, в качестве которых выступают табачные, алкогольные корпорации и наркодилеры. Любая реклама сигарет или алкоголя – это приманка, которую забрасывает рабовладелец в поисках очередных жертв: «Добро пожаловать в добровольное рабство! Заплатите свой первый взнос. А сегодня у нас акция – специально для Вас проба бесплатно».

Во-вторых, наркотическая субкультура должна уступить место культуре здоровья, а её музыкальные и философские основания (наркотик как средство освобождения, творчества, свободы, расширения сознания и т.п.) должны демонстрироваться как информационные технологии обеспечения психического рабства. Кумиры молодёжи, замеченные в потреблении наркотиков, а также в лояльном отношении к ним, теряют право быть кумирами.

В-третьих, никакая программа борьбы с наркоманией не даст результатов до тех пор, пока приём одних наркотиков (лёгких) будет рассматриваться как допустимый, а других – недопустимый. Подобная половинчатость приводит к очень быстрому размыванию в субъективном восприятии потребителя официальных «лёгких» наркотиков (официального ненаркомана) сначала субъективных, а потом и объективных границ между лёгкими и менее лёгкими наркотиками. Сформировавшаяся патологическая привязанность по законам биологии требует усиления результата. Поэтому, если мы заинтересованы в реальных результатах, а не ежегодном освоении больших бюджетных средств, необходим тотальный запрет на все разновидности наркотиков. Сама постановка вопроса o разрешении «лёгких» наркотиков должна быть квалифицирована как преступление.

Как показывают результаты нашего исследования, по сравнению с 2010 г. доля сторонников идей легализации увеличилась на 2 % и составляет на сегодняшний день 18 % общей выборки. В выборке же тех, кто имеет опыт потребления наркотических средств, доля сторонников идей легализации «лёгких» наркотиков составляет уже 37 %. Ещё более осложняет ситуацию тот факт, что доля тех в общей выборке, кто не поддерживает такие идеи, уменьшилась: с 76 % в 2010 г. до 70 % в 2012 г. Среди «имеющих опыт» идеи легализации не поддерживают лишь 52 % опрошенных.

Пока что в качестве обнадёживающего факта можно отметить лишь то, что, несмотря на достаточно высокий уровень безразличия к проблеме роста наркопотребления в Санкт-Петербурге, отношение студенческой молодёжи к употреблению наркотиков в целом на протяжении 2010–2012 гг. остаётся стабильно отрицательным. Лишь 3 % опрошенных (в общей выборке) в целом положительно относятся к употреблению наркотиков (3 % в 2011 г. и 2 % в 2010 г.). В выборке «имеющих опыт» доля тех, кто находит в употреблении наркотиков положительные моменты, увеличивается до 11 % опрошенных.

В-четвёртых, образ наркомана как больного человека будет бездейственен с точки зрения негативного подкрепления, если не будет сопровождаться соответствующими жёсткими социальными практиками, отношением, правовыми ограничениями, принудительным лечением. Потеря дееспособности может стать эффективным средством такого негативного подкрепления. Также любого, пойманного на потреблении наркотиков, можно отправлять на принудительные социальные работы, как это делалось в рамках аналога прежней системы ЛТП. Пока же с точки зрения официальной идеологии существуют больные, к которым не применяют на ранних этапах заболевания никаких репрессивно-оздоровительных мер, будет активно развиваться транслируемая по «сарафанному радио» субкультура, убеждающая подростка в том, что все «страшилки» по поводу наркотиков – это не более чем сказки. Экскурсии школьников в подобные лечебно-трудовые профилактории для подростков позволят резко снизить неформальный авторитет «крутых, отрывающихся по полному, ребят» и мотивацию попробовать наркотик из любопытства, от нечего делать или за компанию.

В-пятых, безразличие к проблеме распространения и потребления наркотиков должно смениться ответственностью и причастностью. Убеждение в том, что употребление или неупотребление наркотиков (как и всё остальное) есть личное дело каждого, является естественным следствием сформированной психологии индивида, лишённого всякой ответственности перед социумом, своими предками и потомками. Активировать готовность граждан помогать силовым органам пресекать преступления несложно до тех пор, пока данные поступки расцениваются ими как криминальные. Для выявления мест, где продают наркотики, достаточно, например, создавать ролики, демонстрирующие реально совершённые преступления реальных наркоманов. А далее призыв: «Ты думаешь, что останешься в стороне? Сегодня убили, ограбили его, а завтра этот наркоман нападёт на твою мать, жену, ребенка, подругу. Видишь – звони…» Но такая практика будет сведена на нет, если в отношении наркоманов не будут приниматься соответствующие жёсткие меры и не будет обеспечена безопасность самих оповещающих граждан. Именно отсутствие таких жёстких репрессивных мер и бездействие сотрудников полиции приводят к отказу граждан участвовать в пресечении наблюдаемого ими противоправного поведения.

Важно соотнести направления молодёжной антинаркотической политики в отношении лиц, потребляющих наркотики, и представителей группы потенциального риска с характером их мотивации.

А. Пресечение мотивации пробы наркотиков из любопытства. В данном случае противодействие наркомании должно быть направлено на решение двух главных задач.

Задача 1: поскольку именно лица с повышенным уровнем исследовательского поведения оказываются группой риска, необходимо создавать доступную и разветвлённую (на все вкусы) социальную инфраструктуру для реализации молодёжью поведения, связанного с допустимым риском: экстремальные экспедиции, скалолазание, прыжки с парашютом, аттракционы и др. Эта инфраструктура должна интегрировать молодого человека в нормативные социальные отношения.

Задача 2: заменить любопытство в отношении наркотиков отвращением. Например, в азиатских странах на пачках сигарет размещают такие снимки раковых опухолей и иных заболеваний, что даже смотреть противно. Курильщики на них в большинстве своём и не смотрят, здесь рациональная мотивация уже не работает, а вот для потенциальных новообращённых поклонников «табачного змия» такая реклама оказывается очень эффективным средством. У нас же разговоры о вреде того же самого курения («Минздрав предупреждает…») отлично сосуществуют с огромными постерами в метро, рекламирующими прелести табачной промышленности. И закон о запрете табачной рекламы существует, и реклама назло этому закону продолжает вывешиваться. На автобусных остановках можно увидеть невзрачные плакаты, призывающие вести здоровый образ жизни, которые выражают скромную претензию на внимание горожан. А эффективно сделанные с точки зрения рекламного воздействия социальные ролики о вреде курения увидеть «рискуют» лишь особо желающие, в Интернете. То есть потребление любых форм наркотиков необходимо связать в общественном сознании, и прежде всего в сознании подрастающего поколения, с яркими тошнотворными образами вызываемых ими заболеваний и аутсайдерством в социально-значимых отношениях.

В. Пресечение мотивации пробы наркотиков исходя из мотивации получения приятных ощущений. Эта задача является одной из самых сложных, поскольку за ней скрывается уже сформировавшаяся психологическая зависимость от наркотиков. Снять эту психологическую зависимость рациональными объяснениями вреда наркотиков и выгодностью ведения здорового образа жизни практически невозможно. Патологический механизм мотивации уже запущен, и он будет управлять соответствующим аддиктивным поведением подавляющего большинства наркоманов вопреки всякому сознательному контролю. Кто из курильщиков не знает, что сокращает себе жизнь курением в среднем на 4–5 лет? Но мешает ли ему это знание курить? Нисколько, потому что это произойдёт когда-то, в пока очень отдалённом будущем. А вот когда врач говорит, что если будете курить и полгода не протянете, курить бросают многие. То есть необходимо очень сильное негативное подкрепление. Либеральные гуманистические подходы, апеллирующие к разуму и свободной воле человека, здесь, увы, бездейственны. Свободная воля наркомана стала по факту патологически зависимой от «воли» наркотика.

Как боролись в середине ХХ в. с наркоманией в Китае, где активными потребителями опия были более 20 млн человек. С помощью самого сильного отрицательного подкрепления (смертной казни). Скажи наркоману, что в случае очередного принятия наркотика его на неделю посадят в тюрьму, появилась бы у него возможность противостоять патологическому влечению? В ряде азиатских государств, эффективно борющихся с наркоманией (Малайзия, Таиланд, Китай и др.) законодательство до сих пор предусматривает смертную казнь (или пожизненное заключение) за сам факт наличия у человека наркотика. Схожие по целям воздействия меры применяет и ряд европейских государств. Швеция проводит сегодня политику «нулевой толерантности к наркотикам», декларируя, что каждый индивид должен следовать правилу «свободного от наркотиков» шведского общества. В случае отказа общество принимает активные меры для того, чтобы обезопасить индивида от себя самого и вернуть его к нормальной жизни с помощью силовых методов. В Италии наказание за наркоторговлю в крупных размерах – до 23-х лет лишения свободы, в Великобритании – от 14 лет до пожизненного заключения, в США – от 20 лет лишения свободы. Цель данных «драконовских» на первый взгляд мер одна – сформировать у граждан внутреннюю устойчивость к искушениям.

С. Пресечение мотивации пробы наркотиков как способа забыть о своих проблемах. Исходя из того, что пик первого опыта пробы наркотиков приходится на возраст 15–18 лет, необходимо направить самое пристальное внимание на освободившихся из-под опеки родительской семьи «молодых взрослых», остающихся часто один на один с уже недетскими проблемами самостоятельной жизни. С этой целью можно ввести на начальных курсах вузов и ссузов профессиональное психологическое сопровождение студентов, задачей которого было бы проектирование индивидуального для каждого студента маршрута профессионального и личностного развития (так называемой акмеологической карты). Это позволило бы не только сформировать мотивацию достижений, повысить учебную мотивацию, включить студента в целый ряд социокультурных мероприятий, а в будущем повысить его адаптацию к условиям конкуренции и требованиям профессии, но и стало бы формой обратной связи по качеству образовательных услуг, предоставляемых студенту вузом или ссузом. Необходимость совместной с психологом проработки акмеологического маршрута и его прохождения стало бы естественной базой для решения возникающих у начинающего взрослого жизненных проблем и стало бы фактором их профилактики и превенции. Действующие на сегодняшний день службы кураторской, а в некоторых вузах на инициативных началах и психологической помощи студентам этих проблем в полной мере по понятным причинам не решают. Если обращение за помощью к куратору и происходит, то уже в период кризиса. Более того, самого куратора студенты редко рассматривают как лицо, способное профессионально решать подобные проблемы. Здесь же нужен, как представляется, не пожарный, а планомерный индивидуальный превентивный подход к каждому студенту. Безусловно, требуется разработка специальной методики составления и сопровождения акмеологического маршрута, которая бы не позволила вузам и ссузам превратить её заполнение в простой формализм. Реализация данного проекта послужит и пресечению мотивации пробы наркотиков студентов «от нечего делать», поскольку позволит обучить молодого человека с максимальной продуктивностью структурировать собственное время. Таким образом, с нашей точки зрения, уже в обозримом будущем (5–10 лет) удастся существенно снизить как уровень толерантности молодёжи по отношению к наркотикам, так и уровень их потребления.

К сожалению, как и во времена опиумных войн, затеянных Великобританией, Францией и США против Китая, наркомания продолжает оставаться не афишируемым, но мощным средством геополитического влияния и в XXI в. Как понимать обывателю ситуацию с глобальной наркоиндустрией в Афганистане, который является на сегодняшний день главным мировым поставщиком героина и его производных? Здесь не просто (удивительным образом безопасно для урожая в условиях военных действий) выращиваются наркотические культуры. Здесь создана и огромная сеть лабораторий по их дальнейшей переработке. НАТО отклоняет призыв России уничтожать поля опийного мака в Афганистане, аргументируя это тем, что «мы не можем допустить того, чтобы люди одной из беднейших стран мира остались без средства к существованию и не получили ничего взамен» [16]. ООН констатирует устойчивый рост наркопроизводства в Афганистане, но не принимает необходимых и достаточных мер, утверждая, что решение проблемы наркомании «лежит в создании таких условий в обществе, которые позволили бы человеку наслаждаться жизнью, а не страдать от неё». Информационное прикрытие в очередной раз скрывает суть психолого-политической борьбы, о которой писала основатель российской экономической психологии О. Дейнека: «В условиях констатированного в 70-е гг. «Римским клубом» перенаселения на фоне ресурсных ограничений в мире наркотическая культура стала способом выбраковки лишних и слабых, демонстрируя циничную позицию социал-дарвинизма» [17].

 

  1. См.: Федеральный закон Российской Федерации от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации».
  2. См.: Постановление Правительства Российской Федерации от 6 мая 2004 г. № 231 «Об утверждении размеров средних разовых доз наркотических средств и психотропных й статей 228, 228.1 и 229 УК Российской Федерации».
  3. Гилинский Я. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений» / Я. Гилинский. СПб. : Юридический центр Пресс, 2004. С. 297.
  4. Госдума ужесточает антинаркотическое законодательство // Единая Россия: Официальный сайт партии. 2012. 7 февраля. URL: http://er.ru/news/2012/2/7/ gosduma-uzhestochaet-antinarkoticheskoe-zakonodatelstvo/.
  5. Статистику по наркопотреблению в Европе см.: 2012 Annual report on the state of the drugs problem in Europe / EMCDDA. Lisbon, 2012. November // European Monitoring Centre for Drugs and Drug Addiction : website. URL: http://www.emcdda.europa.eu/publications/annual-report/2012. Основательное аналитическое исследование по данному вопросу см.: Дмитриева Т. Б., Клименко Т. В., Козлов А. А. Антинаркотическая политика: зарубежный и отечественный опыт / Т. Б. Дмитриева, Т. В. Клименко, А. А. Козлов // Стратегия государственной антинаркотической политики Российской Федерации: интернет-сайт. URL: http://www.stratgap.ru/pages/strategy/3662/3887/4253/index.shtml; см. также: Зазулин Г. В., Фролова Н. А. Актуальные вопросы антинаркотической политики: отечественный и зарубежный опыт / Г. В. Зазулин, Н. А. Фролова. М. ; СПб. : Орбита-М, 2003. 272 с.
  6. См.: Дмитриева Т. Б., Клименко Т. В., Козлов А. А. Указ. соч.
  7. Там же.
  8. См.: Дмитриева Т. Б., Клименко Т. В., Козлов А. А. Указ. соч.
  9. Там же.
  10. Там же.
  11. Характеристика наркоситуации в 2011 г. // Антинаркомания. СПб., 2012. № 1 (9). С. 3. URL: http://www.anpolitic.spb.ru.
  12. Дмитриева Т. и др. Политика государства по преодолению наркомании: Социальный аспект / Татьяна Дмитриева, Татьяна Клименко, Александр Козлов, Юлия Шевцова // Обозреватель-Observer. 2009. № 3. С. 37. URL: http://www.rau.su/observer/ N3_2009/031_042.pdf.
  13. Исследование по оценке уровня распространения наркозависимости среди студентов образовательных учреждений высшего и среднего профессионального образования Санкт-Петербурга было проведено некоммерческим партнёрством «Центр политических и психологических исследований» в 2012 г. в рамках оказания услуг по Государственному контракту № 0172200000112000033-0170650-01 от 10 мая 2012 г. (Научный руководитель проекта – профессор, доктор психологических наук А. М. Зимичев; исполнители – С. В. Иванов, А. С. Иванова и А. В. Забарин.) Всего в опросе участвовали 4682 респондента из 35-ти учебных заведений города, в том числе 20-ти государственных и 5-ти негосударственных вузов, а также 10-ти государственных ссузов. При этом 3619 респондентов были из вузов, а 1063 из ссузов. Опрос проводился среди студентов дневной (очной) формы обучения. При проведении социологического исследования были охвачены все основные группы вузов и ссузов по реализуемым в них образовательным программам (техническое, естественно-научное, гуманитарное, медицинское, художественное (творческое) и спортивное).
  14. См.: Зимичев А. М., Забарин А. В. Политическая толерантность: Восток–Запад / А. М. Зимичев, А. В. Забарин // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 12. 2009. № 4. С. 175–182.
  15. См.: Забарин А. В., Зимичев А. М. Психолого-политическое измерение духовности / А. В. Забарин, А. М. Зимичев // Кризис духовности в медиапространстве : материалы науч.-практ. семинара «Современная периодическая печать в контексте коммуникативных процессов (кризис духовности в медиапространстве)» (28 сентября 2011 г., Санкт-Петербург). СПб. : СПбГУ, Высш. шк. журн. и масс. коммуникаций, 2012. С. 138–150.
  16. НАТО отказалось уничтожать поля опийного мака в Афганистане // РБК : интернет-сайт. 2010. 25 марта. URL: http://top.rbc.ru/politics/25/03/2010/383977.shtml.
  17. Дейнека О. С. Наркотическая «культура» как метод сокращения населения / Вестник политической психологии. 2003. № 1 (4). С. 30.

 

Источник: ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 2 (17) 2013. С. 78-89.

УДК 343.976

ББК 67.408

 

 

Валентин Семенов: Вновь забываем о духовно-нравственной сущности русского мира?

В слова главы Минобрнауки В.Фалькова об отказе от Болонской системы …

В фильме содержатся сцены… Кино как стимул насилия и психопатологии

Ужасный расстрел в Казани… Ещё более кровавый расстрел три года …

Семёнов В.Е. «Достоевский как психолог»

Психологический гений Достоевского обусловлен не только специфической …